Сайт Ольги Нур WWW.NOURDANCE.RU
ВОТ СТАТЬЯ ОБ ОЛЬГЕ В ЖУРНАЛЕ "ОРИЕНТАЛЬ "
Интервью Ольги.
ОЛЬГА NOUR:
Русским танцовщицам часто не хватает души в танце…
Ольга (Степанова) Нур – известная петербургская танцовщица, судья и педагог, больше года назад вернувшаяся из арабских стран, где долго работала танцовщицей. Ольга настолько сжилась за это время с арабской культурой, что теперь даже думает по-арабски, а некоторые друзья-танцовщицы замечают в ее действиях и характере некоторую «арабскость». Ольга начала заниматься беллиданс в 1996 году. До этого танцевала в шоу- группе. Окоо полугода проработала в ресторане в Петербурге. Потом она решила поехать в арабские страны, чтобы набраться опыта и заработать денег. Теперь, вернувшись в Питер, Ольга может оценивать русских исполнительниц как бы со стороны, имея за плечами огромный опыт работы танцовщицей, а перед глазами – танец настоящих арабок. Некоторыми наблюдениями Ольга делится с нами в беседе.
— Ольга, как вы начали танцевать в арабских странах?
— Нас с шоу-коллективом пригласили танцевать в отеле в Марокко. Я исполняла там два номера под оркестр. Меня заметил хозяин отеля, предложил остаться, и я подписала уже отдельный контракт.
Я танцевала в самых лучших пятизвездочных отелях во всех странах Персидского залива — Арабских Эмиратах, Омане, Иордании, Ливане, Катаре, Бахрейне (там я вышла замуж). А сюда я приезжала в перерывах между работой за границей. Окончательно я вернулась в прошлом году.
— И продолжаете танцевать?
— В Питере я открыла свою школу, которой уже исполнился год, принимаю участие в судействе на мероприятиях, у меня есть шоу-группа «Нур эль Амар», с которой мы делаем постановки для конкурсов. Моя деятельность в основном педагогическая, я пытаюсь передать свое мастерство людям. Иногда меня приглашают танцевать на фестивалях, реже я танцую на мероприятиях - свадьбы, вечеринки, корпоративные праздники.
— Расскажите, каковы они, восточные танцовщицы?
— Сейчас больше востребованы не восточные танцовщицы, а бразилианки. Это потому, что они предъявляют меньше требований и танцуют за меньшие гонорары. У арабских танцовщиц не делается упор на «балет», видимо, природные данные дают о себе знать. Большинство – самоучки, мастер-классы посещают очень редко. Они танцуют так, как понимают, чувствуют. Но сейчас редко встречается по-настоящему качественное исполнение танца у арабских танцовщиц.
Если говорить о внешнем виде, то есть тоже свои тонкости. Если это именитая, известная танцовщица, у нее должно быть много дорогих костюмов, дорогой макияж, сделанный известным стилистом. Если раньше, начиная с 60-70-х годов, существовала мода на полных танцовщиц, то теперь тенденция другая — все сидят на диетах и очень худенькие. Танец тоже соответственно меняется, становится более европеизированный, с джазовыми «фишками». В России я даю своим ученикам больше арабизма, стили беледи, шааби.
— В арабских странах популярен танец живота? И как оценивают там русских танцовщиц?
— Там немного другая система восприятия, чем у нас. Танец живота – не театральный танец. Raks Sharki — это все-таки вариант клубного, ресторанного танца. Он более продаваемый. Выступают танцовщицы, как правило, в отелях, хороших ресторанах, на новогодних шоу-программах. Сейчас все больше популярны фестивали, гала–шоу.
Я убедилась на своем опыте – араб все равно скорее пойдет смотреть на своих танцовщиц, отдавая должное нашей школе и мастерству. Конечно, с точки зрения хореографии наши танцовщицы сильнее. Но в отели берут предпочтительно ливанок, египтянок, бразилианок, а уж потом русских.
В исполнении наших танцовщиц часто не хватает эмоции, правильного восприятия музыки, смысла песни, того, что арабы называют «rouh» — «душа».
Есть русские девушки, которые сделали себе имя в Египте, Ливане. Русские танцовщицы очень обаятельные, красивые. У них прекрасная техника, физическая подготовка, подача. Костюмы стали шить очень хорошие. Но, как я и говорила, часто не хватает проработанности образа. Хотелось бы, чтобы наши танцовщицы побольше узнавали музыки, работали с оркестром, делали переводы текстов, прежде всего, старых песен. Я говорю об импровизации — «taqsim» (импровизационная сольная партия инструментов в танце). Это надо обыграть, не просто выйти под счет раз–два–три, нужно пропеть душу телом, а не станцевать одним тазом, как это делают многие. Задача танцовщицы — подхватить эту музыку, почувствовать ее и станцевать в гармонии с ней.
— Думаю, наши девушки постепенно этому учатся. У нас проводится столько конкурсов…
— Уровень наших конкурсов очень высок. Меня смущает только одно. Я прожила здесь год, участвовала в подготовке к конкурсам и поняла, что, например, в группах идет своего рода клонирование. Да, синхрон – это красиво, это сильно. Групповые выступления рассчитаны на российского зрителя, на большую сцену. Но танец живота – это сольный танец, импровизация. А мы, к сожалению, теряем правильное восприятие арабского танца, танца души, выражающего настроение. Женщина, исполняющая этот танец, хочет раскрыться. Причем, это не юная девушка, это женщина от 25 лет и старше.
А когда юные девочки танцуют синхронно в группе, в этом чаще всего нет души. Это просто отработанные движения, разводки. С одной стороны, постановки дают четкость исполнения. Импровизация на большой сцене будет производить совсем не тот эффект. Но когда ко мне приходят и просят: «Научите меня жестам», я не могу просто показать. Это нужно почувствовать, а ведь каждый чувствует по-своему. Девушки, танцующие в группах, не могут вырасти именно как сольные танцовщицы. Нужно обязательно развивать сольный танец, приобретать свою технику, манеру исполнения. Я ратую за то, чтобы на конкурсах профессионалам давали для исполнения не постановки, а импровизацию. И судили одно отдельно от другого.
Бесспорно, в России очень сильно направление шоу–беллиданс. Что касается классического Raks Sharki, он не очень сильный. Здесь не хватает арабизма, импровизации, того самого «rouh», и, зачастую, понимания смысла музыки. Арабская музыка очень сложна, прежде всего, с очки зрения ритма.
Сейчас стали понятны критерии судейства, система оценок, которая существует в ОРТО. Но 3D-система оценок мне кажется недостаточно полной. Я бы стала оценивать исполнителей еще по некоторым критерием. Очень часто выходят танцовщицы в нестандартных костюмах, с нестандартной техникой…
Иногда танцовщицы по-разному красивы и сильны, кто-то выигрывает в костюме, кто-то — в образе (что немаловажно). Но сейчас уже выработалась определенная практика судейства, и мне порой достаточно минуты, чтобы оценить танцовщицу. Ведь характер человека определяется в танце.
— А есть ли отличие работы в ресторане от конкурсного выхода на сцену?
— Выступление в ресторане не то же самое, что на конкурсе. Здесь своя специфика. Если ты не даешь энергетику в зал, а просто танцуешь как на конкурсе, и думаешь только о технике – как сделать то или иное па – то, конечно, это будет скучно. Насчет выхода в зал – это принцип самой танцовщицы, если она хочет, она выходит. Но нужно установить энергетический лимит, некие границы. Конечно, надо, чтобы люди ушли довольные и веселые. Иначе, зачем выступать для публики? Костюм, я думаю, должен быть красивым, прежде всего, и более открытым. Насчет стилей все неоднозначно. Понятно, что если выступаешь для президента, или еще какого–нибудь высокопоставленного чиновника, это должен быть классический танец. Меня однажды пригласили на свадьбу сына короля Бахрейна и даже просили выйти в закрытом вечернем платье. Там была, конечно, очень официальная обстановка. В ресторане лучше исполнять шоу, используя аксессуары – канделябры, сагаты, ну и классический Raks Sharki. Хорошо, когда танцуешь под живую музыку барабанщика.
К сожалению, если много танцевать в ресторане, техника ослабевает. Это я знаю по себе. Поэтому, танцуя в ресторанах, я ездила на мастер-классы. В то же время в импровизации рождаются новые движения. Если в Ливане это престижно – выступать в дорогом месте, куда приходят звезды, политики, то в России это вариант кабаре, здесь смотрят в основном на внешность девушки. А в смысле имиджа – главное, не танцуйте в дешевых местах, чтобы вас уважали.
Подготовили Мария Максимычева,
Мария Скворцова